Глава 5. Картер в Египте

ОГЛАВЛЕНИЕ

ОТ ПЕРЕВОДЧИКА

ОТ АВТОРА

ЧАСТЬ 1. ПОИСКИ
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9

ЧАСТЬ 2. ОТКРЫТИЕ
Глава 10
Глава 11

ЧАСТЬ 3. ПОСЛЕДСТВИЯ
Глава 12.
Глава 13.
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 19
Глава 20
Глава 21
Глава 22

ПОСЛЕСЛОВИЕ АВТОРА


ОСТАВЬТЕ СВОЙ ОТЗЫВ

КОНТАКТЫ

2002 (c) ventseslav alcarin


         Обычно Картер добирался до Египта следующим образом: сначала на пароме Дувр-Кале, затем поездом из Кале в Марсель и оттуда уже на пароходе компании "Месседжерис Меритаймс" до Александрии, главного порта Египта. Наиболее известными из пароходов компании "Месседжерис" были двухвинтовой, 17,1/2  узловой "Шампольон" (12500 тонн и длиной в 495 футов), названный в честь человека, сумевшего разгадать иероглифы Розеттского камня; и его двойник "Мариэтт-Паша", получивший свое название от французского египтолога. В октябре 1922 года Картер путешествовал инкогнито.

Странствовать Картер начал в семнадцать лет, то есть в 1891 году, когда по чистой случайности увлекся египтологией. Профессор Перси Ньюберри, служивший тогда в Каирском музее и преподававший египетскую историю и египтологию в Университете Египта, рассказывает такую историю.[1]  "Это было летом 1891 года", - вспоминал он в мемуарах. - "Мне тогда нужна была помощь для раскраски целой груды карандашных прорисовок, которые были сделаны предыдущей зимой в Бени Хасане [Средний Египет], и леди Амхерст Хакни, с кем я встретился в Дидлингтон-холле в Норфолке, предложила мне этого Говарда Картера, жившего в соседней деревушке Суэффхэм".

Сэмюэля Джона Картера, отца будущего египтолога, леди Амхерст часто нанимала рисовать портреты своих любимцев. Иногда, Говард, родившийся в Суэффхэме 9 мая 1874 года в семье уже упомянутого Картера и Марты Джойс Сэндис, сам делал наброски и рисовал под руководством отца. Отец научил его всевозможным хитростям и приемам, без которых художнику было не обойтись, и уже в раннем возрасте Картер самостоятельно зарабатывал карманные деньги, рисуя для клиентов отца их любимых кошек, собак, попугаев и канареек.

Сэм Картер не имел возможности дать мальчику образование в публичной школе, и поэтому Говард учился дома. С археологией он впервые столкнулся еще в детстве. Суэффхэм, городок с населением в 2500 человек, славился своим рынком крупного рогатого скота, а также живописными развалинами кианикского монастыря, основанного чуть позднее норманнского завоевания, и довольно интересным рядом земляных валов, оставленным римлянами. Когда Картер был маленьким, жители Суэффхэма часто находили среди развалин римские монеты и керамику, однако более серьезные исследования начались после прогремевших на весь мир открытия Шлиманом Трои, Микен и цивилизации бронзового века доперикловой Греции.

Получив от леди Амхерст хорошую рекомендацию, Ньюберри познакомился с пареньком и остался доволен как его портфелем рисунков, так и заразительным энтузиазмом. Получив работу и доказав свою скромность, Говард в течение следующих трех месяцев не выходил из Британского музея. В музее его работой были довольны, и той же осенью фонд исследования Египта, которому еще за девять лет до этого было поручено вести раскопки "для дальнейшего прояснения и изучения истории и искусства древнего Египта  и доказательства реальности событий, описанных в Ветхом завете", отослал его в Каир. Там он стал ассистентом сэра Уильяма Мэтью Флиндерса Питри, который наряду с Августом Мариэттом отстаивал египтологию как серьезную науку, и провел на раскопках семьдесят пять лет. Высокий, худощавый, с волнисто седой бородой, Питри был прирожденным археологом: еще в восьмилетнем возрасте он посоветовал своему отцу проверить "как тщательно земля за домом скрывает от людей свои тайны".

На протяжении последующих шести лет, с 1892 по 1898 гг., Картер работал в Египте под руководством Питри, Ньюберри и швейцарского профессора Эдуарда Невилля, срисовывая изображения и надписи со стен великолепного заупокойного храма царицы Хатшепсут в Дейр-эль-Бахари, на западном берегу Нила, почти прямо напротив гостиницы "Зимний дворец". Хатшепсут, подвязавшая фальшивую традиционную бородку и объявившая себя фараоном, правила Египтом двадцать лет, в то время как ее супруг и кровный брат[2] Тутмос III с нетерпением ожидал ее кончины - точно так же, кстати, во времена Картера, Эдуард, принц уэльский, ждал, когда же Виктория освободит престол. Сразу же после смерти Хатшепсут Тутмос вдруг проявил невиданную храбрость, какой в нем не видели при ее жизни. Он приказал соскрести ее имя со стен храма и затереть колоссальный обелиск, который она воздвигла под своим именем. Храм Хатшепсут (трехъярусное сооружение, высеченное прямо в склоне утеса, перед которым возвышалось два обелиска, ворота-пилон и аллея из 200 сфинксов) - одно из величайших архитектурных творений всего мира.

Именно Питри как руководитель сделал впечатлительного юного Картера таким, каким он позднее стал, допустив его в  тесный круг тех людей, которые "больше были одержимы истинной любовью к работе, нежели жаждой славы, наград или признания общественности". "С помощью археологии мы начинаем понимать тот долг, что стоит перед нами", - объяснял он юному Говарду Картеру. - "Сейчас мы находимся только на пороге понимания".

Как и сейчас, в то время многие люди имели довольно странное понятие об археологии. Одна лондонская матрона попросила у Питри совета о том, как ей следует копать, если она хочет найти разрушенный город - сверху или сбоку?  Думала она в этот момент, наверное, о торте или воздушном пироге, и ее интересовало, скорее всего, как можно быстрее добраться до начинки. "Большинство людей считают археологию приятным время провождением", - вполне серьезно говорил Питри, - "Они думают, что ты просто ходишь и подбираешь вещи".

Среди своих последователей Питри проповедовал принципы новой науки. Картер их быстро усвоил. "Главное требование", - отмечал Питри в книге "Десять лет раскопок в Египте, 1881 - 1891гг.", - "это наличие воображения...  Каждую унцию земли [необходимо] тщательно просмотреть... Керамика - истинный ключ к находкам... Ни в коем случае нельзя копать без цели... Самые незначительные предметы могут оказаться бесценными, наводя нас на след новых находок... Записывай место находки каждого предмета... Покрывай находки воском, чтобы сохранить их от воздействия воздуха... 1/5 всего времени раскопок необходимо уделить упаковке находок... Само обнаружение вещей - напрасная трата времени, если ты не умеешь сохранить и благополучно транспортировать находки". 

Сегодня эти поучения кажутся скучными, однако в прошлом столетии они считались, чуть ли не революционными.

Для непоседливого юноши вроде Картера египтология была не столько тяжелой работой, сколько захватывающим приключением. Чтобы добраться до заветной земли всех археологов - Верхнего Египта и в особенности священной триаду: Фивы, Карнак и Луксор, - более 400 миль Картеру пришлось путешествовать на лодке из Каира вверх по таинственному Нилу.  Поначалу он видел зеленые поля, людей в галабеях, замужних женщин в черных как ночь платьях, которые назывались мелаями, пучки финиковых пальм, деревни глинобитных хижин, верблюжьи караваны, величественные горы - все то, что составляло величайший оазис в мире - Египет.

В Дейр-эль-Бахари, заупокойном храме Хатшепсут, ему приходилось ночевать в семифутовой палатке и верхом на осле перебираться с одного места раскопок на другое; многие дни питаться рисом, чечевицей, помидорами и пшеничными хлебцами ("вкус просто замечательный", - писал он домой о хлебе). Днем он одевался довольно легко, а вечерами натягивал толстые шерстяные свитера (кроме того, при дневном солнце он никогда не выходил на улицу без тропического шлема, ставшего практически символом империалистической власти). У него также был свой денщик или слуга, мальчик-феллах, которому он платил по четыре пиастра (20 американских центов) в день.

Рождество приходилось на самый разгар сезона раскопок во время египетской зимы, единственного сносного периода в душном Верхнем Египте. В Рождество даже Питри откладывал свои лопатку и кирку и праздновал с остальными обитателями лагеря, вкушая самак, нильскую рыбу, жареных голубей, тушеную баранину, рисовый плов и даже индейку. На следующий день вся команда снова начинала копать, причем с двойным рвением, наверстывая потерянный день.

Однажды вечером в Фивах Картер взобрался по лестнице, проходившей через саму середину колонны, на верхушку пилона знаменитого заупокойного храма Рамсеса III. При свете полной луны, как через око Гора, сокологолового египетского бога, Картер мог видеть расстилавшиеся перед ним на мили вокруг развалины храма. Наслаждаясь их благоговейной красотой, он поневоле вспоминал ослепительный храм Хатшепсут; угрюмые, нависающие Ливийские горы, оберегающие Долину усыпальниц; Колоссы Мемнона, монолиты из песчаника, напоминавшие часовых, стоявших посреди зеленых полей западного берега Нила. В другой раз, в Карнаке, он разбил свою палатку на аллее сфинксов, причем не обычных сфинксов с телом льва, а бараноголовых.  Его так и тянуло окунуть руки в священном водоеме необъятного, сооруженного из багрового гранита храма Амона-Ра, бога солнца. В этом водоеме омывались тела умерших фараонов прежде, чем попасть к бальзамировщикам. Затем, он провел ночь у основания пилона фараона Хоремхеба, главнокомандующего египетскими войсками при Тутанхамоне. Так, шаг за шагом, Картер попадал в плен к прошлому.

В этот период жизни молодого Картера, Питри обучил его не только основам археологии и египтологии, но и некоторым аспектам экономики и социологии.

Именно Питри посоветовал Картеру добираться из Лондона в Каир долгим, окольным, но познавательным путем. В 1890-х годах, когда зимой Верхний Египет был заполонен туристами и больными, типичные состоятельные англичане предпочитали добираться туда на пароходе, следовавшем из Ливерпуля в Александрию. Такая поездка первым классом в оба конца обходилась в 60 фунтов (300 долларов). Питри же популярно объяснил, что тот же маршрут можно пройти, переправившись через канал и сев в Марселе на корабль компании "Месседжерис". Итого выходило (вторым классом) всего 14 фунтов (70 долларов) в обе стороны.

Что касается общения с арабами, Питри учил Картера, что "основной принцип заключается в необходимости помнить, что [египтяне] не имеют терпения и не признают людей, не умеющих торговаться". Они либо любят, либо ненавидят - причем, и то, и другое с одинаковым пылом. "Кроме того, они явно не любят выбирать", - предупреждал Питри. На исходе каждого сезона они ожидали от работодателя пять-десять процентов бакшиша от общей суммы. Такая устоявшаяся форма взятничества в наши дни на Западе уже не встречается.

"Ислам для феллахов - все", - предостерегал Питри Картера. Разбой всегда был бичом  египтологии, и воровством занимались абсолютно все. "Гусь, несущий золотые яйца", - шутя, поучал молодого Картера Питри, - "обречен в Египте на короткую, полную опасностей жизнь".

   [1] Название "Каирский музей" частенько становится причиной недоразумений. Так музей называют иностранцы. Официальное же его название, распространенное среди местных жителей, - "Египетский музей" (чтобы не путать с Исламским и Коптским музеями в Каире). Музей, здание которого было построено в 1900 году и входом на площадь Тахрир, содержит более 6250 отдельных экспонатов и является, по сути дела, крупнейшим хранилищем древнеегипетских произведений искусства и культуры.

   [2] Сейчас считается, что Тутмос III приходился Хатшепсут племянником.

Сайт управляется системой uCoz