Глава 2. Долина манит

     
Каждой осенью Карнарвон и Говард Картер имели обыкновение устраивать совещания в Хайклере - поместье со стенами и башнями, чисто английскими садами и охотничьими заповедниками, - где обдумывали работу на год в Верхнем Египте и составляли карту предстоящей кампании.  В 1922 году Карнарвон хотел избежать беседы с Картером.

      Будучи человеком, заинтересованным только в материальных благах, которому запросто обрести друзей (ввиду своей притягательности), Карнарвон осознавал, что его решение прекратить поиски огорчит Картера, одинокого холостяка, всю свою жизнь посвятившего египтологии. Карнарвон боялся, что это недостойно джентльмена. Кровь Карнарвона до последнего кубического сантиметра была голубой, и понятие чести стало неотъемлимой  частью жизни. Отец его был четвертым графом Карнарвон, мать же вела свой род от рода графов Честерфилд. Карнарвон приходился кузеном баронам Лукасу и Дингуоллу, и имел допуск к королю в Букингемский дворец. Во многом Карнарвон походил на отца. Он имел обыкновение коротать время за спиритическими сеансами и любил путешествовать.

      Когда-то отец Карнарвона очень интересовался спиритизмом, который для викторианской Англии был примерно тем же, что для современного ученного Нью-Йорка является фрейдистский анализ. Это свое увлечение четвертый граф приобрел во время сеанса в 1876 году, который, впрочем, как он позже заметил, лособого впечатления не произвел╗. Его пригласили на сеанс и попросили задать любой вопрос, и Карнарвон, со свойственным остроумием, попытался вызвать дух какого-то кролика, но безуспешно. Пятый граф Карнарвон, тоже окунувшийся в оккультизм, был членом Лондонского Спиритического Союза и подписывался на лОккультизм Ревю╗. Нет никаких сомнений, что позднее это увлечение получило дополнительный материал в лице связи с египтологией и монументальной египетской литературной классикой: лТекстами саркофагов╗ и лКнигой мертвых╗. К примеру, Карнарвон часто проводил сеансы в Восточной Англиканской Зале Хайклера, и на одном из них поприсутствовал ошеломленный Картер. Именно во время этого сеанса какая-то женщина вошла в транс и произнесла непонятные слова, которые Картер, поразмыслив, счел коптскими, то есть принадлежавшими к языку нынешних потомков древних египтян. Учитывая увлеченность Картера египтологией, ему следовало догадаться, что происшествие было явно подстроено, а если он и догадался, значит умел, так сказать, проявить приличие. Позднее он старался вежливо избежать подобных собраний.

      Без какой-либо видимой причины, и отца, и сына тянуло к полной загадок египетской земле, к Долине царских гробниц. В юном возрасте четвертый граф заинтересовался лдревностями╗ (именно так в викторианскую эру называли археологию), и был избран председателем престижного лондонского Общества Антикваров. За пять лет до рождение сына, в 1861 году, он совершил путешествие в Египет и прогулялся по Долине. В письме в Хайклер от 9 февраля 1861 года четвертый граф Карнарвон описал расщелину как лголый и скалистый перевал, который с каждым шагом становится все шире и пустыннее╗. Невыносимый зной и мрачной великолепие долины покорили его, как и других путешественников до и после него. Позднее он часто с дрожью вспоминал лабсолютное безмолвие╗,  царившее в Долине. Его поразило стремление фараонов вечно покоиться в мире. лРука грабителей побывала всюду,╗ - писал он, - ли теперь страшно осознавать, насколько тщетны были попытки сохранить вечную тишину и покой в усыпальнице╗. Более чем полвека спустя, его сын взял на себя роль самого знаменитого похитителя трупов за всю историю Долины.

      Хотя в общем отец и сын были похожи, каждый имел свои характерные особенности. В отличие от своего отца, который зарекомендовал себя человеком серьезным, не гнушавшимся политики, лорд Порчестер, назвавшийся пятым графом еще при жизни родителя, был избалованным юнцом.

      Четвертый граф Карнарвон с энтузиазмом возглавлял либеральное крыло консервативной партии. Некоторое время он также послужил государственным министром по делам колоний; противостоял империалистской, экспансионистской политике Дизраэли; поддерживал законы, приведшие к независимости  Канады, и, как открытый сторонник ирландских националистов, покровительствовал правящему дому Ирландии.

      Помимо всего прочего, он сражался за гражданские права и у себя на родине, в Англии. Благодаря ему, барон Ротчайлд в 1847 году стал первым евреем, избранным в Парламент. Когда же он отказался произнести слова лИстинной преданностью христианина╗ в парламентской присяге, его лишили места в Палате общин. Это вызвало настоящий скандал, с которым лорд Карнарвон сумел ловко справиться, предложив Общинам резолюцией отменить право выдвигать какие-либо претензии против лица, избранного в парламент. Таким образом, положение было спасено, а между семьями Герберта (Карнарвона) и Ротчайлда завязалась крепкая дружба.

      Порчи (так называли в детстве лорда Порчестера) потерял мать, когда ему было девять лет. Его милая, но глуповатая тетя Гвендолен пыталась занять это место, балуя симпатичного кучерявого мальчишку. Если ему случалось мячом для крикета или гольфа (Хайклер славился своими личными площадками для гольфа), окно библиотеки, тетя в утешение давала ему крону.

      Некоторое время Порчи учился в Итоне, затем, проведя немало времени с домашними репетиторами, закончил кембриджский колледж Тринити.  Основным увлечением юноши был спорт. Он испытывал сильную страсть к природе, особенно к рыбно ловле и охоте, требовавшим терпения, наблюдательности и самодисциплины, которые пригодились ему в учебе. лЭто был человек, которому нужно было постоянно что-то делать╗,- позже говорил о нем близкий друг. - лОн не мог усидеть на месте╗.

      Когда отец Порчи приобрел виллу, добраться до которой можно было только на лодке из Портофино на Халийской ривейре, юноша развил в себе любовь к морю, не покидавшую его до конца жизни. Еще до окончания колледжа он совершил кругосветное путешествие под парусом. В Рио-де Жанейро адмирал Южно-Атлантической Эскадры Его Величества Короля Британии отговорил юношу от продолжения путешествия вокруг мыса Горн, поскольку было неподходящее время года да и судно, мягко говоря, не годилось. лЭто самоубийство╗,- утверждал адмирал.

      До тридцати пяти лет Порчи был практически бродягой, человеком без определенных увлечений. После Южной Америки и африканского сафари он побывал в Австралии и Японии. Вдобавок к занятиям парусным спортом и бесцельным скитаниям, он еще играл на скачках, где ставил на чистокровных скакунов, и его ярко-красный жилет, голубые рукава и красная шляпа были широко известны в Эскоте.

      Представляя собой мужчину среднего роста, привлекательного для женщин, с хитрыми глазами и усами Рональда Калманескью и лицом, нетронутым морщинами от ежедневной работы, пятый граф Карнарвон предпочитал одеваться в костюмы из клетчатой ткани и непременно с бабочкой. Его отличительным знаком была белая мягкая шляпа с плоской круглой тульей и загнутыми кверху полями. В 1895 году, через пять лет после смерти отца, его мысли обратились на продолжение рода Карнарвон. Он женился на прелестной Элмайне Виктории Мари Александр, дочери Фредерика Чарлза Вумбуэлла, сына сэра Джорджа Вумбуэлла, третьего баронета. Свадьбу, по сообщению лондонской лТаймс╗ почтили своим присутствием члены королевской семьи и представители общественности, включая близких друзей: Альфреда и Алису де Ротчайлд.

      Союз произвел на свет двух отпрысков. Сын в настоящее время является шестым графом рода Карнарвон. Ему семьдесят семь лет и женат он на американке. Раньше он был армейским офицером, участвовал в обеих мировых войнах. Дочь Порчи, леди Эвелин Герберт была зеницей его ока, и почти всегда сопровождала его в путешествиях по Египту.

      Любовь Карнарвона к приключением привела его также к летательным аппаратам и первым автомобилям. При поддержке Карнарвона, капитан Джеффри де Хэвиленд (позже - сэр Джеффри) построил и поднял в воздух с полей Хайклера первый британский самолет.  У самого же Карнарвона автомобили были на континенте еще до того, как их разрешили в Англии. Когда запрет был снят, одна из его машин стала третьей из зарегистрированных в Соединенном Королевстве.

      Краткий обзор жизни пятого графа Карнарвон доказывает, что он был, прежде всего, одним из тех богатых людей, страдавших от изобилия свободного времени, какие были характерны для Англии времен короля Эдуарда, т.е, выражаясь словами Алистера Кука, лвремен богатых, беззаботных и веселых╗. Подобно своему приятелю гуляке Принцу Уэльскому, позднее - Эдуарду VII, Карнарвон делил дни на мелкие части: на стрельбу, охоту, скачки, периодические поездки на французскую и итальянские ривьеры.

      Затем, в 1903 году, в возрасте тридцати семи лет, Карнарвон внезапно в корне изменил образ жизни, раз и навсегда.  Его величество случай указал ему на Долину царских гробниц.